Сололаки или быть грузином вообще трудно… Блог стайного советника / 09.03.2013 Бывает, что ты планируешь путешествие по местам литературного произведения, а бывает так, что ты натыкаешься на следы произведения и вдруг понимаешь - вот здесь оно все и было! Вот про это место автор и писал! Так со мной было в недавнем путешествии, когда надпись на тротуаре подсказала - смотри, это же совсем рядом от того места в средиземном море, где затонул корабль иезуитов с изумрудами в романе Переса Ривейры. И много раньше на холмах Прованса, когда я вдруг понял, что именно в этих местах проводил свои каникулы маленький Марсель Паньоль, и именно отсюда он так не хотел отправляться в школы и пытался тут стать АтшельникомХолмов. А тут на выходе из Ботанического сада я почувствовал, что путешествие еще не закончено, и что может быть самое ценное - оно, как раз, начинается. А потом я посмотрел внимательно на карту и увидел название Солулаки - и вспомнил: так это с этого места все начиналось. С этого места начинался роман Дата Туташхиа Чабуа Амирэджиби, который много лет назад открывал для меня Грузию и объяснял - почему там все именно так. "Дату Туташхиа" люди могут помнить по многосерийному фильму "Берега", но фильм был такой, все-таки, отцензурированный - Дата там массу времени тратил на помощь революционерам, да и свою путь разбойника - абрага начинал именно с революционного эпизода.Сын мой, расплавленный воск до конца догоревшей свечи и сам по себе прекрасен, но проступает в нем и та красота, что тихо мерцала и разгоняла мрак...Книга начинается словами:Детство и юность мои прошли в Сололаки, в четырехэтажном тбилисском доме с глубоким полутемным двором, замкнутым со всех сторон флигелями нашего дома и глухой стеной соседнего здания.– В давние годы, – сказал Туташхиа, – в Кутаиси один мой друг затащил меня в ресторан. Там за наш столик пристроились еще трое знакомых, и пошла отчаянная гульба. Чаша была стопудовая, и опорожнить ее стоило немалых сил. И когда тамада поднял очередной тост, один из сидевших за нашим столом – звали его Датико – вдруг отказался пить. Тогда его друг Салуквадзе начал его уговаривать: «Что с тобой, брат? Почему ты не пьешь?» – «Не могу больше пить, сил никаких нет, трудно очень», – отвечал Датико. Салуквадзе очень удивился и сказал: «Быть грузином вообще трудно…» Сказал, как говорят о ремесле. Я, помню, засмеялся тогда, но слова эти врезались в мою память. Да, господа, быть грузином вообще трудно! И не потому только, что грузин должен пить кувшинами и чанами. Это еще полбеды. А главная беда в том, что сядет грузин за стол, начнут все пить за его здоровье, вознесут до небес, сравнят с богами, а он должен сидеть и слушать! И нет у него, бедняги, другого выхода, он обязан смириться и молчать… Большое нужно тут терпение! Очень большое! Я думаю, что грузин учится терпению за столом. Мы пропали бы без этого обычая! Потому что не за столом мы все время грыземся друг с другом, ссоримся, враждуем, ненавидим – должны же мы хоть где-нибудь любить и восхвалять друг друга. Для этого и придуман грузинский стол, и это, право же, не так плохо! Грузия история литература