Архив Галактики

Заповедники для гениев

Блог редактора / 31.05.2010

Мы представляем нашего гостя – Александра Михайловича Реймана – к.ф.-м.н, с.н.с Института Прикладной физики Российской Академии наук, возглавляющего научный комитет (SRC) конкурса молодежных инновационных команд РОСТ, преподавателя физики Научно-образовательного комплекса ИПФ РАН.

- Поставить голос человеку можно. Можно ли «воспитать» физика? Если да, то с чего начать, и какие этапы пройти?

- Физика воспитывать можно и нужно. И делать это надо рано, пока у него глаза горят, и не развился утилитарный подход к жизни. К концу школы современные дети (и их родители) начинают просчитывать карьерные возможности, будущие зарплаты и т.д., часто базируясь на неверных или обывательских представлениях о «нищих ученых» и «богатых менеджерах». Я не сильно переживаю, когда мои дети после хорошей подготовки по физике уходят в приличные экономические ВУЗы, типа ГУ ВШЭ, считаю, что хороший банкир, экономист, юрист должны иметь основные представления из физики, тогда они будут знать, что есть законы сохранения, и деньги, как и энергия, не могут взяться ниоткуда, а если берутся - это неустойчивость, которая плохо закончится. А еще они будут знать кое-что о современной науке, и им нельзя будет вешать лапшу так, как мы это сейчас наблюдаем на уровне властьимущих. И они никогда не скажут, что надо пересмотреть перечень школьных предметов, и вместо физики и математики начать, наконец, учить сразу нанотехнологиям.

Конечно, очень важно на каком-то этапе жизни участвовать в олимпиадах, это развивает мышление. Математики молодцы, у них олимпиадная система продумана от малышни, и к 8-9 классу уже вырастают бойцы высокого уровня. У физиков с этим хуже, мы очень поздно начинаем предмет - в 7 классе, поэтому среди младших физиков в олимпиадах успешнее других выступают те, кто имеет опыт выступлений на математике.

Но и это не самое главное. В отличие от математики, и к моему глубокому прискорбию, физика не является «федеральным» предметом. Это означает, что число часов, отводимых на предмет, сокращается. При двух часах физики в неделю предмету «по-серьезному» научить невозможно. Поэтому у нас сейчас идет такая «американизация», когда ВУЗ на 1-2 курсе занимается доучиванием по предмету, который является профильным. Чтобы как-то преодолеть разрыв, мы пытаемся создавать «школу в школе», отыскивать талантливых детей и давать им больший объем знаний. То, чего мы пытаемся достичь, - связать старшую школу, ВУЗ и научное учреждение. Таких школ осталось очень мало в стране, но они еще есть. И им надо помогать. Если школьник видит перед собой примеры успешной научной карьеры не седого старичка, а своего почти ровесника - на 5-10 лет его старше, который говорит с ним на одном языке, но при этом успешен в науке, который может с ним и о физике поговорить, и в теннис сыграть - это и пример для подражания, и готовый научный руководитель для будущего студента или аспиранта. Только так научные кадры будут воспроизводиться.

- В каких олимпиадах участвуют Ваши ребята, и какие, на Ваш взгляд, особенно интересны для саморазвития школьников?



А.М. Рейман: - Олимпиад много, но я не призываю никого в них участвовать. Есть, конечно, бойцы, которые готовы участвовать в любых соревнованиях, я их не отговариваю, это тоже опыт. Но сам я к олимпиадам в последнее время отношусь плохо по ряду причин. Во-первых, сама постановка олимпиад практически исключает творчество. Дядя придумал для тебя задачу, и она заведомо имеет решение. Остается резко включить мозги и это решение отыскать. Поэтому во Всероссийской олимпиаде сейчас очень скучные задачи. И еще - люди, успешно выступавшие на школьных олимпиадах очень высокого уровня, впоследствии чаще всего ничем не отличаются от остальных. Потому что научная работа устроена по-другому - поставь себе задачу, не зная, имеет ли она вообще решение, а потом найди его (такой «поход в незнаемое»). Во-вторых, после окончательной победы ЕГЭ над здравым смыслом, олимпиады стали не интеллектуальной игрой (как когда-то), а средством поступления в хороший ВУЗ. Хорошие студенты всем нужны и олимпиадное движение стремительно деградирует в «рекрутский набор». К сожалению, этим заняты ведущие ВУЗы страны. А победителями отчитываются все - школы, районы, области - и «натаскивание» на результат принимает очень уродливые формы.

Смешно сказать, но я сам провожу олимпиады, но городские. Наш институт учредил две олимпиады (физика и астрофизика), которые проводятся вместе с городским департаментом образования. Эти олимпиады – «безвыходные», победители ничего, кроме подарков, не получают, поэтому эта игра - честная. Мне несколько раз говорили ребята, вернувшиеся с всероссийской, что последняя честная олимпиада - это у нас. Хотя в ней часто участвуют, а часто и побеждают, мои ученики, я делаю все возможное для соблюдения этой честности. Проверка полностью обезличена, а на апелляции никаких поблажек «своим», а иногда и более сурово - за ошибку, которую допускают «свои», наказываем жестче.

А еще есть мероприятия, которые приравнены к олимпиадам - научные конференции. Не все рекомендую своим ребятам, потому что там могут убить любовь к науке навсегда. Но есть такие, принять участие в которых, я считаю честью. Например, Сахаровские чтения в Питере, «Нелинейные дни» в Саратове с уникальной школьной секцией.

- Подготовка к олимпиадам по сложности не уступает тренировкам спортсменов перед соревнованиями? Дети готовы к таким дополнительным нагрузкам?

- Когда-то никто не освобождал от занятий для подготовки к олимпиадам. Сейчас зачастую участники просто не учатся, а готовятся к выступлениям. И это один из тех моментов, которые мне не нравятся в олимпиадном движении. Вопрос же о нагрузках - это вообще очень сложный вопрос. У нас сейчас все стонут, что нагрузки в школе чудовищные, бедные дети не справляются, «давайте еще что-нибудь сократим». Что в результате? Дети, которые схватывают «на лету», начинают скучать на уроке: ну не надо ему решить двадцать пять однотипных упражнений, чтобы освоить материал, одного достаточно! В результате этого ребенок начинает сам себя развлекать (благо сейчас есть множество гаджетов), выпадает из учебного процесса и теряет интерес к предмету. А учебная программа, которую можно пройти за год, растягивается на два или три, чтобы за уши притащить к этому счастью всех, - даже тех, кто в этом абсолютно не нуждаются. Выход - надо создавать «заповедники для гениев», но в них проводить отбор, и там учить по-нормальному. НО: это опять же противоречит Закону об образовании (и Конституцию еще можно вспомнить)! В результате перечень таких школ становится узок, как круг революционеров, и в основном они начинают концентрироваться в тех местах, куда чиновников от среднего образования не очень-то и пускают (при ВУЗах, имеющих особый статус, типа МГУ и СПБГУ).

- В каком возрасте ребята осознанно «погружаются» в науку и получают от этого удовольствие исследователя?

- У нас в институте работает Школа Юного Исследователя (ШЮИ), куда приходят дети, которые еще вообще не начали или только что начали в школе изучать физику - 6-7 классы. И они просто счастливы, когда им удается провести пусть свое маленькое, но исследование. Л.В.Пигалицын у себя в школе ведет Клуб Юных Физиков (КЮФ) - туда еще более мелкие приходят. Здесь всегда есть вопрос о балансе между чисто детской школьной работой и работой коллектива академического института или ВУЗа. Вот на Юниоре в этом году было штук 10 работ, выполненных на атомно-силовых микроскопах, которые теперь в нескольких московских школах есть. Круто? Нет, потому что начинаешь с ребятами разговаривать, а они за этим крутым оборудованием не видят главного. Приходится им иногда объяснять, что же они сделали на самом деле. Та же проблема возникает и в других местах. Придумать интересную тему, реализовать ее своими силами - вот что надо, а не мериться, у кого наночастицы самые мелкие, а микроскоп для них самый большой. Ну а если так удачно совпало, что и тема интересная, и школьник умный, и коллектив академический - от этого получают удовольствие все участники этого процесса.

- Могут ли ребята и учителя из других городов консультироваться у Вас? Есть ли дистанционные занятия, консультации, конференции?

- Писать мне могут все, другое дело, что о нас пока мало кто знает. Смогу ли я их проконсультировать - не знаю, я не считаю себя гуру и истиной в последней инстанции. Л.В. Пигалицын ведет рубрику в газете «Физика» (1 Сентября), и с ним общается вся страна. Что касается конференций, мы в этом году 4-й раз будем проводить Круглый стол учителей физики на турбазе нашего института. Там собираются неравнодушные люди, лучшие учителя области, и с ними общаются лучшие умы нашей нижегородской науки, причем, общение неформальное. В прошлом году мы очень кратко рассказали о нашей поездке в Рино. Надеюсь, что в этот раз нам дадут больше времени на это.

- По какому принципу отбираются проекты для поддержки в конкурсе ISEF? Расскажите немного подробнее о РОСТе.

- Конкурс РОСТ был придуман несколько лет назад как конкурс молодежных инновационных команд. Там была очень значительная бизнес-составляющая и участвовали старшие - аспиранты, молодые ученые и инженеры, иногда студенты. Подробности можете посмотреть на сайте nnic.nnov.ru. Но к счастью, в Нижнем есть Intel, и это была их инициатива привлечь к конкурсу школьников. Поскольку сопредседатель конкурса - директор нашего института академик А.Г. Литвак, он предложил мне поработать на этом конкурсе в жюри, поскольку я много лет работаю с школьным звеном. Так я и попал в школьный РОСТ, теперь я в нем возглавляю научный комитет (SRC). Надеюсь, что мне удалось понять правила игры, поскольку они несколько непривычны для российских конференций школьников. Мы надеемся в этом году расширить географию конкурса и выйти на уровень федерального округа.

Конкурс проводится в три этапа. Первый - подача заявок и их экспертиза. На этом этапе общение заочное.
Мы стараемся не отфутболивать проект без объяснения причин. Очень часто школьники еще не умеют излагать связно результаты работы, поэтому иногда бывает очень оживленная переписка. Второй этап - учеба. Мы собираем ребят, проекты которых прошли экспертизу в ННИЦ, и рассказываем им, как правильно подготовить презентацию и стенд, отвечаем на вопросы, пробуем их разговорить. Каждый должен изложить свою работу в 3-5 предложениях. Показываем им примеры удачных стендов ISEF. Третий этап - очный конкурс, самый тяжелый по интенсивности. Каждый проект представляется жюри в виде презентации с жестким регламентом, а потом члены жюри ходят по стендам и общаются с участниками. Потом подводим итоги. У нас два жюри - научное (сотрудники ВУЗов и академических институтов) и молодежное (наши студенты и аспиранты). Ну, и конечно, самая торжественная часть - подведение итогов и вручение призов. А потом начинается самое важное - работа с финалистами, которые поедут на ISEF. Тут и английский, и умение общаться, и психологическая подготовка, и подготовка плакатов.

- Что меняется в юных исследователях год от года? Чем сегодняшние старшеклассники и их проекты отличаются от их сверстников и разработок конца 20 века?

- У меня общее ощущение деградации образования в среднем звене, приводящей к уменьшению числа заинтересованных в учебе старшеклассников. Но те, что остаются, очень хороши, и их работы вполне тянут на дипломные работы не самых худших студентов. Хочется надеяться, что этот поток не иссякнет.